Внутренняя работа (нэйгун) присуща любой серьезной школе китайского ушу. С древних времен в китайской традиции боевых искусств люди тренировали не только тело, но и возможно в первую очередь, дух (шэнь), а также укрепляли здоровье посредствам открытия каналов и меридианов для беспрепятственного течения ци. Эта часть подготовки и называлась нэйгун (внутренняя работа), сейчас принято говорить, что это цигун, хотя термину цигун менее ста лет. Тренировки, направленные на совершенствование боевой прикладной техники можно называть внешней работой.

Можно встретить мнение, что шаолиньские стили относятся к «внешним» стилям ушу. «Внешний» в этом контексте означает не использующий внутреннюю работу, не работающий с энергий, связанный с применением грубой физической силы и тяжелыми нагрузками, вредный для здоровья в зрелом возрасте. Напротив, сторонники этого заблуждения рекламируют «внутренние» стили  (тайцзи, синъи и багуа) как основанные на внутренней энергии ци, умении использовать силу противника. Иногда даже говорят, что «внутрение» стили используют ци, а «внешние» — только грубую силу ли. И действительно, если бы какой-то стиль был исключительно внешним, то внутри Китая во все времена этот стиль бы не имел почета и распространения, т.к. внутреннее в Китае всегда ценилось выше, чем внешнее. По сути дела, любое внешнее движение, всякое видимое и осязаемое явление есть проекция некого невидимого начала, сокрытого внутри человека. Все внешнее – это символы, внутреннее – это истинная, предельная реальность. Это в культуре каждого китайского человека. Соответственно деление на внешние и внутреннее поддерживается некоторыми представителями «внутренних» школ и никогда не признается другими школами, особенно причисляемыми к внешним.

На протяжении всей своей истории Шаолинь был императорским монастырем, всегда получавшим особую поддержку от первых лиц Поднебесной. Императоры, которые сами владели боевыми искусствами, как все образованные люди того времени, высоко ценили боевые искусства Шаолиня. Монахи-воины (усэны) часто демонстрировали свое высочайшее искусство владения собственным телом и различными видами оружия высоким гостям, в том числе и иноземным. Эта традиция сохранилась и до наших дней — в 2006 году монахи Шаолиня демонстрировали кунг-фу Президенту России Владимиру Владимировичу Путину во время его визита в КНР.

На практике же шаолиньское кунг-фу, частью которого является шаолиньский цигун, это комплексная система и оздоровления в любом возрасте, и боевых приёмов, в основе которой находится глубокое расслабление и чань-медитация. Все, кто хоть раз посещали, монастырь могли видеть монахом в преклонном возрасте, которые выполняют не простые последовательности движений шаолиньского кунг-фу и находятся в прекрасном здравии. Кунг-фу для шаолиньских монахов это сама жизнь. Утро начинается с чтения сутр, днем ждет работа по хозяйству, а вечером медитация. Все вместе это кунг-фу. Кунг-фу примениетельно к боевым искусствам это новое слово. Про боевые искусства раньше говорили «кулак такого-то места», а слово кунг-фу означает время и мастерство не только в боевых искусствах, но и во всех видах деятельности. В древности монахи не выполняли комплексы специально, чтобы усовершенствовать мастерство, а практика кунг-фу была вплетена в каждый момент жизни: готовить пищу удобнее всего в стойте мабу, при работе в поле должна быть задействована поясница, как и при выполнении захватов и ударов, после долгой медитации даньтянь сам идет в сторону и монах как бы непроизвольно выполняет какой-нибудь комплекс.

Деление стилей на «внутренние» и «внешние» скорее обусловлено не особонностиями тренировок или корнем стиля, а причинами культурно-психологического характера. Приведем немного истории вопроса про «внутренние» и «внешние» школы.

Возможно корни этого заблуждения про «внутренние» и «внешние» стили кроются в том, что с определенных пор Шаолиньский монастырь приобрел совершенно особенный статус в Китае вообще и в сфере боевых искусств в частности. Начало этому положила история прихода к власти первого императора династии Тан Ли Шиминя (599-649 гг.н.э.), в которой монахи-бойцы Шаолиня сыграли значимую роль. Став императором, Тайцзун отблагодарил монастырь, закрепив за ним особенный статус, в соответствии с которым, в том числе, Шаолинь сделался единственным монастырем, которому официально было позволено содержать так называемые «монашеские войска». С тех пор боевой аспект шаолиньского кунг-фу затмил в глазах внешних наблюдателей все остальное, хотя безусловно для достижения высот владения своим телом и духом, монахи продолжали большую часть времени уделять чань-медитации.

Впервые термин «нэйцзяцюань» — «кулак внутренней семьи» — упоминается в «Эпитафии на могильном камне Ван Чжэннаня», датируемой 1699 годом. Однако речь там идет вовсе не о тайцзицюань, синъицюань и багуачжан (кстати, багуачжан тогда и не существовало), а о конкретном стиле с названием «нэйцзяцюань», к настоящему времени исчезнувшем.

С.Л.Березнюк в статье Мифы боевых искусств Китая отмечает, что обобщение трех упомянутых стилей под единым термином «нэйцзяцюань» возникло на рубеже XIX-XX веков, когда мастер синъицюань Сунь Лутан с несколькими другими пекинскими мастерами, побратавшись, открыли зал боевых искусств, где стали преподавать тайцзи, синъи и багуа. Зал этот был назван «Зал стилей внутренней семьи». Изначально там собрались мастера четырех стилей, решивших объединить свои знания в единый стиль, но потом мастер северо-восточного тунбэйцюань Чжан Цэ поссорился с Сунь Лутаном и покинул эту компанию, и остались там мастера только трех стилей. Неважественные люди начали называть преподававшиеся там стили «внутренними». Книги Сунь Лутана, где он говорил о том, что суть у тайцзицюань, багуачжан и синъицюань на самом деле одна (как и у всех прочих стилей) лишь усугубили это недопонимание: люди стали говорить, что, якобы, Сунь Лутан утверждал, что эти стили являются внутренними. При этом обычно утверждающие это, как правило, сами Сунь Лутана не читали, ибо в одной из своих самых знаменитых статей, написанных в 1929 году Сунь Лутан первую четверть статьи посвятил тому, чтобы заклеймить позором тех, кто пытается делить стили ушу на «внутренние» и «внешние», а остальные три четверти рассказывает про свою беседу со старым мастером Сун Шижуном, который высказывал точно такие же мысли, и о том, что «внутренними» и «внешними» бывают не стили, а методы наработки мастерства, и что в любом стиле могут быть как «внутренние», так и «внешние» методы.